Боль и гендерные представления
Как женщина, три с половиной года живущая с постоянной сильной головной болью, я много думаю, говорю и читаю о боли. Я также много думаю, говорю и читаю о гендере.
Как ни странно, но мне потребовалось довольно много времени, чтобы начать думать и говорить об этих темах одновременно — о том, как они пересекаются, взаимодействуют и влияют друг на друга.
Во время подготовки к Шестой ежегодной конференции женщин, страдающих от боли, и во время самой конференции я поставила перед собой цель разобраться, какую роль гендер играет в переживании, выражении и лечении боли. Все, что я слышала на эту тему раньше, были комментарии моих подруг (женщин) о том, что мой партнер (мужчина), справлялся бы с постоянной болью вдвое хуже, чем я.
Первое (и часто единственное), что приходит на ум при упоминании гендерно окрашенной боли — это роды. В прошлом году видео с мужчинами, испытывающими искусственно смоделированные «схватки» (http://vimeo.com/65927758), стало вирусным, вызвав сильную реакцию с обеих сторон. Комментарии в социальных сетях варьировались от женского ликования из-за того, что мужчины подверглись такому испытанию, до мужских уверений в том, что женщины просто не знают, что такое «настоящая боль» (в качестве примеров которой приводились удар по яйцам и выход камня из почек). Впрочем, были там и люди, выражавшие благодарность и признательность своим матерям, и даже мужчины, которые изъявили желание испытать те же ощущения.
Но ни это видео, ни предшествовавшая ему голландская версия, никоим образом не привлекали внимание к вопросу о том, что влияние гендера на боль не ограничено специфическими гендерными процессами, такими как вынашивание детей и роды.
Вплоть до 1990х годов практически не было исследований гендерной дифференциации в переживании боли, но в 1993 году в США появилось требование о включении женщин в медицинские исследования, что привело к некоторым интересным открытиям.
Так, оказалось, что вопреки распространенному убеждению, мужчины имеют более высокий чем женщины болевой порог и лучше терпят боль. Также выяснилось, что женщины ощущают боль более интенсивно, чем мужчины.
Однако эти выводы нельзя просто слепо принимать на веру.
Так как боль — это субъективное ощущение, исследователям приходится опираться на слова испытуемых, оценивающих, например, степень боли по шкале от 1 до 10.
Когда мы полагаемся на такие оценки, нужно помнить, что между субъективным опытом боли и тем, как человек описывает свою боль для исследователя, есть разница и пространство для маневра. Когда нам приходится выражать и описывать боль, наш социальный опыт, и гендерные установки в том числе, никуда не исчезает и оказывает своё влияние.
Существует устойчивое убеждение, что мужчины являются (или должны быть) более стойкими и терпеливыми, а женщины — более чувствительными и эмоциональными.
Это может означать, что мужчины (сознательно или неосознанно) стараются минимизировать проявления своей боли, в то время как женщины легко готовы её признать.
Исследования также показали, что гендер человека, проводящего эксперимент, влияет на то, как отвечают испытуемые. Согласно исследованию 2004 года, люди дольше терпят боль в присутствии экспериментатора противоположного пола, а мужчины показывают более высокий уровень боли, когда испытание проводит женщина, и более низкий — когда мужчина.
Получается, что давление гендера сопровождает нас повсюду, даже в переживании боли.
Если женщины больше жалуются на боль, чем мужчины, логично было бы предположить, что женщины получают и более обширное лечение. К сожалению, на самом деле происходит обратное. Медики не более устойчивы к гендерным предубеждениям, чем все остальные.
Женщины гораздо чаще сталкиваются с тем, что их жалобы на боль отметаются и не воспринимаются всерьез как вызванные эмоциональными или психологическими причинами. Появляется всё больше свидетельств обширного неравенства в оказании медицинской помощи в зависимости от гендера — начиная от типа и дозировки выписываемых лекарств до степени доверия к пациенту/пациентке.
В одном из экспериментов медсестер попросили прочитать короткие описания пациентов и предположить, сколько времени и внимания потребуется, чтобы помочь ему/ей. Прочитав описания, которые отличались только гендерной принадлежностью, медсестры сделали разные прогнозы: на обеспечение болеутоляющими и эмоциональную поддержку мужчин они запланировали значительно большее время, чем для женщин.
Наш внешний вид также играет роль в том, какое лечение и в каком объеме мы получаем. Физически «привлекательные» пациенты воспринимаются докторами как более здоровые по сравнению с физически «непривлекательными». Это становится проблемой в условиях, когда женщины чувствуют постоянное принуждение выглядеть сексуально привлекательно, даже испытывая сильнейшую боль.
На конференции «Женщин, испытывающих боль» я снова и снова слышала одну и ту же мысль: одно из главных препятствий к пониманию, признанию и облегчению боли, — это «здоровый» внешний вид женщины, её испытывающей, а точнее её желание «сохранить лицо».
Кэролин Кнапп пишет: «Власть над телом — его импульсами, потребностями, размером — имеет первостепенное значение. Потерять контроль — значит рисковать красотой, рисковать красотой — значит рисковать своей желанностью, а рисковать желанностью — значит рисковать правом на сексуальность, любовь и самоуважение».
Таким образом, испытывающие боль женщины встречаются с невозможным выбором: либо рисковать своей сексуальной привлекательностью и связанными с ней ожидаемыми преимуществами, либо ставить под сомнение достоверность своих жалоб на боль.
Я уже почти четыре года живу с непрекращающейся болью и содрогаюсь, оглядываясь на собственный путь лечения. Мой первый невролог на первом же приеме многозначительно сказал мне «Не похоже, что у тебя что-то болит» и даже вписал это ненаучное и неопределенное выражение в письменное заключение.
В то время (и ещё долго потом) я думала, что это была моя ошибка, моя вина, ведь я не смогла преодолеть привитое матерью презрение к тем, кто жалуется и «привлекает внимание» к своим недугам.
Я думала, что должна была лучше стараться, лучше «доказывать» свою боль. Я даже усомнилась в себе и всерьез размышляла, не преувеличиваю ли я (а может быть и полностью придумываю?) те ощущения, которые были реальными для меня, но невидимыми со стороны.
В конце концов я поняла, что проблема не во мне, моей боли или моей способности её выразить. Проблема была в докторе, его предубеждениях и недостатке понимания.
Я не говорю, что нужно специально изображать боль на приему у врача, но и делать вид что не больно тоже не стоит — за это придется расплачиваться.
Изображать «здоровый внешний вид» — это почти то же самое, что соответствовать требованиям женского гендера.
С тех пор, как из-за болезни я практически привязана к дому и нуждаюсь в постоянном комфорте, я не трачу много времени на свою внешность. Но когда я выхожу из дома, то чувствую обязанность выщипать брови и убедиться, что волосы на голове уложены волосок к волоску.
Я прилагаю сознательные усилия, чтобы улыбаться и смеяться, несмотря на боль. Я задаю вопросы и проявляю бесконечный интерес к жизни друзей, стараясь преуменьшить свои страдания и не жаловаться. Желание защитить других (и себя) заставляет меня не пугать людей собой и своей болью — и это очень по-женски.
Хотя в последнее десятилетия мы много узнали о боли (и, конкретнее, о соотношении боли и гендера), неврология как наука все еще очень молода. Возможно, когда-нибудь появится способ объективного и точного измерения боли.
До тех пор, мне кажется, лучшее, что может сделать испытывающий боль человек — быть максимально честной в выражении этой боли и изо всех сил стараться не пропускать свой опыт через фильтр гендерных требований и ожиданий. Только мы сами может оценить свою боль и гендерные предрассудки не должны играть в этом никакой роли.
Перевела Наталья Почепцова специально для Body Positive
Авторка Maddie Ruud (на фото)
http://www.adiosbarbie.com/2013/10/the-picture-of-health-gender-bias-in-pain